Публичное интервью с Гиги Дедаламазишвили — солистом MGZAVREBI

С последнего концерта грузинской группы MGZAVREBI в Киеве прошло буквально два дня – а огромное количество людей уже успели соскучиться по солисту группы Гиги Дедаламазишвили и в воскресный вечер приехали в aroma espresso bar на Public Talk TheNorDar, чтобы поговорить, спросить, посмеяться и еще много-много раз посмеяться. Гиги вспоминал суровое, но счастливое тбилисское детство, взаимоотношения в семье, неприятные расставания с большей частью группы MGZAVREBI и первую встречу с украинской супругой Мариной Карпий.

Беседовал: Денис Иванов
Записала: Снежана Шабанова
Фотографировала: Крис Кулаковска
Угощала и гостеприимно принимала: aroma espresso bar
Помогали: Ирина Костюк, Марина Карпий
Курировала: Лилит Саркисян

- Гиги, каким ты запомнил свое детство в Грузии?
Гиги: Суровым. 90-ые годы в Грузии были страшными: человек с автоматом на улице никого не удивлял. Бедность, отсутствие света, отопления – и несмотря на все это мы не потеряли детство. Я сейчас думаю, что мои родители большие молодцы, потому что они смогли сохранить наше детство. Они много трудились. У нас не было денег, мы не могли позволить себе игрушки – да их попросту и не было тогда. В 93-м году мы поставили печь на дровах, собирали всей семьей дрова и топили печь. В одной квартире на протяжении почти семи лет нас проживало 8 человек: дедушка, бабушка, мама, папа, я, одна родная сестра и две двоюродные. Мы выросли все вместе, и так вышло, что я был самым взрослым из детей.

Я никогда не говорил родителям, что чего-то хочу, я задумывался о том, чего у нас нет. В моем детстве все дети были вместе: играли во дворике, все вместе в подъезде готовили еду, выносили на улицу, разжигали костер, играли на гитаре, пели, танцевали, отдыхали, занимались спортом. И все же, хорошим было детство.

- Сегодня ты музыкант уже не в первом поколении, но изначально ты хотел быть актером. Как мама с дедушкой к этому относились, и как происходила эта борьба?
Гиги: Дедушка всегда хотел, чтобы я закончил консерваторию и стал дирижером. У мамы не было времени учить нас музыке, потому что у нее был и до сих пор есть свой хор. Мы ходили на музыку, на фортепиано, а дедушка параллельно учил нас грузинским песням. Тогда я не хотел быть в музыке, я не любил репетировать. Но я рад, что дедушка попал на наш первый концерт, тогда он еще был жив. Наверное, сейчас дед счастлив, что я занимаюсь музыкой, хоть он так и не застал то время, когда музыка стала моей профессией.

- Сестры тоже пошли в музыку?
Гиги: Нет, не пошли, но они хорошо поют. В Грузии хорошо поют все. Наверное, из-за того, что слышишь, как поют твои отец и мама.

- Выходит, в Грузии петь – это семейная традиция?
Гиги: Да, очень трудно удивить грузинского слушателя. Ты на сцене поешь, выступаешь, ну и что?!

- Если бы ты не стал писать музыку, кем бы ты был сейчас?
Гиги: Наверное, работал бы в банке или какой-то конторе на обычной должности. Или не работал бы вовсе. Но скорее всего, я бы начал собственный бизнес — я не люблю когда мне указывают, что делать, и сам стараюсь не указывать в группе, ведь все мы близкие друзья с детства – нам нужно все решать совместно.

Когда я окончил школу, вся семья меня спрашивала, чем я хочу заняться. Я очень хорошо помню: был составлен большой список, мама и мама зачитывали должности, специальности, а я должен был говорить: «Хочу» или «Не хочу». «Хочу» я тогда так и не сказал. Решили выбрать за меня: отправили на юридический. Учился я неплохо, ходил на лекции, а на втором курсе ко мне пришел близкий друг и предложил поступить в театральное. Пришел домой и сказал, что хочу стать актером. Я пошел учиться, и меня взяли. Там я и раскрылся по-настоящему.

- Значит, если не музыкант, то актер?
Гиги: Нет. Я неплохой актер, если честно, но таким, как я, не дают главные роли.

- После какого концерта к тебе пришло окончательное понимание, что ты – музыкант, и обратного пути нет?
Гиги: Когда я впервые увидел, что меня в телефоне записали как Гиги MGZAVREBI, я очень разозлился. Я не ощущал себя полноценной частью MGZAVREBI, тем более, что никогда не хотел быть музыкантом. Этого хотела моя мама, но не я.

Но потом как-то на первом курсе юридического, во время очередной экскурсии произошла ситуация, которая все изменила: двое парней, игравших на гитаре, были постоянно окружены всеми девушками группы, а я оставался один. Я решил, что нужно научиться играть на гитаре, приехал домой и сказал маме: «Давай, учи». Сначала записывали песни на вэб-камеру, в далеком 2005 написали песню «Просыпается заря», а спустя полгода у нас собралось уже около десяти композиций. Так все и закрутилось.

- Украинская аудитория чувствует в твоих песнях много жизни, душевности, радости, но большинство песен MGZAVREBI на грузинском языке. Не боишься ли ты, что не сможешь донести информацию в полной мере?
Гиги: Нет, не боюсь. В западной рок-музыке основной упор делается на мелодию, а, к примеру, в русском роке – наоборот: тут важны слова, поэтому очень много песен схожих между собой по звучанию. Когда ты поешь не на родном языке, то должен очень хорошо им владеть, иначе не сможешь передать эмоцию. Поэтому у MGZAVREBI вообще нет песен на английском языке – я не хочу выглядеть смешно.

- Вы записали альбом в сотрудничестве с российским писателем Евгением Гришковцом. Ты читал его книги?
Гиги: Да, Евгений дарит мне свои книги, и я читаю, хоть в последнее время я очень немного читаю.

 - Когда вы записываете песни на русском языке, на какую аудиторию или страны ориентируетесь?
Гиги: Я ни на кого не ориентируюсь. Это непредсказуемо. Стараясь угодить или не угодить кому-то, я совершил много ошибок. Когда у нас была война в 2008 году, мы написали много песен о ней. После этого я так уже не писал.

- Ты говоришь, что каждый артист должен делать свою музыку, ту, которая у него заложена внутри. Значит ли это, что по первым аккордам MGZAVREBI должна слышаться именно грузинская музыка?
Гиги: Нет. Грузинская музыка будет все равно слышна, потому что этот продукт делают грузины. Мы стараемся не уходить от корней. Я не люблю, когда подражают другим. Главное делать то, что тебе нравится и то, что ты чувствуешь. Я не могу прочувствовать полностью западный рок, потому что я родился в Тбилиси. Я никогда не спою украинскую народную песню так, как это делают украинцы.

- В Грузии много молодых исполнителей. Просят ли они поддержки, совета у тебя?
Гиги: К сожалению, талантливым людям в Грузии некуда прорваться, потому что в стране, где проживает всего 4 миллиона жителей, тяжело быть полноценным музыкантом без минимума в 50-60 хороших концертов. Грузия – маленькая страна: здесь нет рынка, мало залов, где можно играть. Мое личное мнение: если ты хочешь заниматься музыкой, то должен пробить в Грузии свой максимум, а затем смотреть по сторонам. В нашем случае все так и вышло, слава Богу: мы приезжаем в Украину, даем свои концерты. Это нас вдохновляет.

- Продолжая беседу о Грузии, хочу процитировать одну из героинь спецпроекта «Помешанные» TheNorDar – Софи Вилли, которая в интервью журналу сказала: «Сегодня довольно сложная и переломная ситуация в Грузии. Мы — независимое государство, но все еще очень зависимо. В Грузии проживает всего 5 млн человек, но если бы каждый осознавал свою важность в социуме, то страна процветала бы не с помощью политических лидеров, которые строят фонтаны и дороги, называя это “развитием”. Страна бы развивалась иначе, прогрессивнее, интереснее. Еще мы не привыкли делать все вовремя. То, что нужно сделать сегодня, откладываем на завтра. Бывает, что часто предлагаешь талантливым и мыслящим людям собраться и создать что-то полезное, но когда все доходит до дела,то начинаются отговорки. Именно поэтому я не могу там жить, слишком медленный ритм жизни». Ты согласен с этим?
Гиги: Да, конечно, но в Грузии и не нужно жить тому, кто хочет быстрой жизни. Мы, грузины, ленивые. Если бы мы делали все вовремя, если бы не опаздывали, были более организованные, то это уже были бы не мы. Грузия – это страна со своими проблемами и  своим характером. Я очень ленивый. Кроме музыки и семьи – мне все лень, а мои любимые слова – «завтра», «послезавтра».

- В принципе, тебя это устраивает и ты собираешься уезжать из Грузии?
Гиги: Да, да. И я никуда уезжать не хочу. Дай Бог, чтобы у меня была работа: я не могу не работать. А дом мой всегда будет в Тбилиси. Там никто никуда не бежит. Мне нравится просто гулять, мне нравится состояние, когда тебе нечего делать, или когда просто идешь в ресторан. В Грузии больше 3 дел в день никто не делает: сходить за продуктами, приготовить покушать, сходить в магазин. Мне нравится так жить.

- О группе MGZAVREBI многое написано и сказано, но я бы хотел поговорить о взаимоотношениях команды. Изначально вас было 17 человек, а сегодня костяк группы составляют только 7 музыкантов. Как из группы вышли остальные ребята, ведь вы все друзья? И как это повлияло на ваши отношения?
Гиги: Эта ситуация произошла из-за меня, и я до сих пор по этому поводу переживаю. Просто уже не получалось играть вместе. Я, конечно, никому не говорил: «Все, ты не играешь в группе!». Эти ребята играли с нами на больших сольных концертах в Тбилиси (а такие у нас были всего один раз в год в лучшем случае). А потом вышло так, что у каждогопоявились свои заботы: семья, дети, другая работа – на что-то ведь жить нужно. И постепенно мы начинали выступать уже без них – я не звал их на концерт, на что они, конечно же, обижались. Но ведь просто позвонить и сказать: «Знаешь, у нас планируется концерт (или тур), а ты играть не будешь, приходи как гость», я не мог. Я не решился на это.

- Как они до этого совмещали работу с концертами? Даже если концертов было не много.
Гиги: Мы же не работали – мы тогда были студентами. А когда планировался концерт, ребята отпрашивались с работы. Но в группе остались семеро ребят, которые гастролируют и зарабатывают на музыке.

- Ты часто говоришь, что все музыканты группы – в первую очередь, друзья. В одном из своих интервью ты даже рассказал, как один из твоих друзей специально выучился игре на гитаре, чтобы быть в группе. Мол, зачем брать кого-то, если можно взять друга. Разве это не влияло и не влияет на качество музыки?
Гиги: Конечно, влияло. Мы не группа, которая играет суперкруто. Перед нами стоит не такая уж сложная задача. Но мы растем, и мне это нравится. Сейчас мы довольно неплохо играем, и я уже даже не стесняюсь, как это было в первое время. Просто мы стараемся быть искренними, потому что по-другому не получается.

Марина Карпий

- Я не могу не затронуть еще одну тему, немного личную. Твоя супруга, Марина Карпий также была героем Public Talk TheNorDar и в интервью Лилит Саркисян рассказала, как вы познакомились. Хочется услышать и твою версию знакомства.
Гиги: С Маришей…тогда я был молод, очарователен. Было 5 декабря 2010 года. Мы приехали в Киев на 3 дня на день рождения нашей подруги. Я в жизни не мог подумать, что приеду в Киев на 3 дня и найду жену. Я девушку хотел найти, но не жену. Я помню только, как заходит очень громкая девочка, ну очень громкая, а друзья мне говорят, что это, мол, наш фотограф, и не плохой. Мы познакомились, Марина показала свои фотки – и после этого я уже ее не отпустил. Тусили всю ночь.

- В своем интервью Марина также рассказала о своей первой поездке в Грузию и о том, что она не видела в Тбилиси абсолютно ничего, потому что круглые сутки смотрела на тебя. Что запомнилось тебе?
Гиги: Я помню, что мы поменяли билеты, чтобы Марина позже улетела. До прилета в Тбилиси мы общались месяц. Пока мы жили все вместе с друзьями, то оставаться в гостинице было для меня нормальным, но когда друзья разъехались, я решил, что не хочу оставаться вдвоем в отеле – и несмотря на то, что мы были знакомы с Мариной всего месяц, я пригласил ее домой. Я сразу же ее полюбил – и сомнений в том, что мы будем вместе, не было. А после то Марина прилетала ко мне с сюрпризами, то я улетал к ней в Киев.

- Как вы удивляете друг друга сейчас?
Гиги: Моя программа закончилась (шутка). Наша любовь растет, мы не стоим на месте. Хотим квартиру купить, дом построить. У нас совместные идеи, совместная любовь. Мы не видимся максимум неделю, 10 дней – это уже катастрофа.

Я ведь понимаю, что Грузия – это страна не для Мариши. Я хочу, чтобы моя жена развивалась в своей профессии и была счастлива. Если бы она была счастлива сидеть дома и растить детей, я бы тоже был счастлив. Но она молодая – и не хочет сидеть на месте. И я ее в этом поддерживаю.