ИСТОРИЯ ПЯТНАДЦАТАЯ: FOOL ON THE HILL | Из книги Вика Мартиросяна «Полторы дюжины правдивых историй и одна неправдивая»

«Полторы дюжины правдивых историй и одна неправдивая» — это первая книга одесского писателя, филолога, бизнесмена Вика Мартиросяна, один из спецпроектов theNorDar. Каждый день на протяжении 19 дней мы публикуем по одному рассказу Вика. В середине сентября выйдет вторая книга автора «О любви, о жизни и яблоках с неба» издательства САММИТ-КНИГА. Найти ее можно будет во всех книжных магазинах страны, а чтобы приобрести первую книги (или две сразу), пишите нам: info@thenordar.com

Иллюстрации: Lilit Sarkisian

Где-то я читал, что у каких-то туземцев есть чудный обычай. Когда в жизни представителя племени случается знаменательное событие – ему дают понюхать нечто с сильным и запоминающимся запахом. Прошла, например, инициация – мальчишке дали понюхать какой-нибудь шафран-мафран, убил свою первую добычу – получи другой запах, женился – еще один запах попал в коллекцию. И так до старости. Причем каждый неповторимый аромат заключают в маленькие сосуды, которые носят на поясе. Вышел туземец на пенсию, сел под пальмой, достал пузырек, понюхал и нахлынули воспоминания.

Когда я был мальчишкой, то почему-то не мог смотреть на отходящие от причала пассажирские лайнеры. Я видел смеющихся, обнимающихся людей, слышал веселую музыку, чувствовал волшебный запах парохода, в котором смешивались запахи камбуза, горячих дизелей, соленых брызг, запретного флирта и дальних странствий. И мне так хотелось скорее стать взрослым. Нет, это была не зависть, это было ощущение, что ты по малолетству остался за бортом, за скобками. Что тебя забыли на берегу, а жизнь, со своими взрослыми и такими желанными радостями, переливаясь разноцветными огнями, красивым белым пароходом удаляется от тебя и скрывается за горизонтом.

И я так спешил стать взрослым, чтобы плыть на этом пароходе.
Расставание с детством у меня почему-то связано с запахом жженых листьев и первых октябрьских туманов.

Дальше – запах сирени, цветущей акации, ее французских духов и первого поцелуя.
Вместо запаха общаги и пыльных книг – запах графитовой смазки, промасленной спецовки и гаечных ключей в солидоле.

Потом стылый ветер полярных странствий, вместе с запахом дубленой кожи – то ли кирзы, то ли ремней. А еще сырой весенний лес с талым снегом и разбуженной землей. И дым от горящего угля и шлака.
И вот, наконец, насыщенный дух общаги, библиотеки, спирта с пивом, жареной картошки, начала семейной жизни, ореховой рощи на горе и квнского закулисья.

Снова запах порта, степной травы, нагретого металла палубы, первой служебной машины, лесных костров на турслете, нарушенных заповедей и товаросопроводительных документов.

Запах пеленок, шелковых волосиков на макушке, обойного клея и свежей краски.
Запах съемных квартир, жажды перемен, родного человека, новой работы, корвалола и бинтов.
Новой работы, корвалола и бинтов.
Новой работы.
Корвалола и бинтов.
Корвалола.
Пароход опять ушел за горизонт, а я остался на берегу.
Сижу под деревом и достаю пузырьки.

Хочется запаха расплавленного воска и афонского ладана.