Он опять мне сегодня снился.
Он родился в 1909 году и был самым младшим в большой семье харьковского нотариуса Андрея Кирилловича. По семейному преданию Андрей Кириллович был не кто иной,как первый сын Александра II и тогда еще совсем юной княжны Екатерины Долгорукой. Младенцем был отправлен на воспитание в семью хранителя августейших бастардов-графа Клейнмихеля, затем в престижный тогда Гейдельбергский университет-учиться на юриста и,наконец, осел в Харькове, женившись на Александре Ивановне Свичеревской-доброй девушке из небогатого дворянского рода.
В семье было шестеро детей. Витяка, как это часто бывает с младшенькими, был всеобщим любимцем. Пел на клиросе харьковской церкви свв.Кирилла и Мефодия. Участвовал в домашних спектаклях. Подолгу пропадал у родственников на конезаводе, где пятилетним получил копытом в лоб, навсегда сохранив легкую косинку на правый глаз.
Андрей Кириллович умер 43-х лет от роду во сне. Дом на Люсинской улице(сохранившийся, кстати, поныне) то ли продали,бедствуя, то ли отобрали набежавшие швондеры. В годы гражданской там сделали столовую для малоимущих, и маленькому Витяке было странно сербать похлебку в этом,теперь уже чужом казенном доме,и наблюдать как в «комнате девочек» по-хозяйски швендяют чужие люди в грязных тулупах.
Дома была шикарная библиотека, которую удалось спасти. Витяка запоем читал Жюля Верна и Эмилио Сальгари, Луи Жаколио и Луи Буссенара, Конан Дойла и Герберта Уэллса, что сделало его романтиком на всю жизнь. Поэтому, став постарше, он поехал узнать как свистит ветер в снастях и хлопают кливера. И поступил в одесскую мореходку.
Учеба в мореходке давалась легко, он был одним из лучших в группе. Как-то раз ему доверили подтянуть по геометрии красавицу-хохотушку Лизоньку, которая была одесситкой и встречалась с его хулиганистым одногруппником Сашкой Маринеско. Спустя пару месяцев, Лизонька стала Витякиной женой, а Сашка Маринеско-вечным недругом.
Весь их выпуск стал подводниками. Во время войны он был флагманским штурманом,»флажком»- как называли всех флагманских специалистов.Но было у него еще одно особое прозвище -»флаг-травило». Столько смешных историй и так мастерски не умел рассказывать ни один офицер.
5 боевых орденов,медаль «За отвагу», «За боевые заслуги» и с десяток медалей-за оборону и за освобождение. Однажды уехав в командировку на военный завод,вернулся не вовремя и не успел выйти со своим экипажем в море. Теперь они лежат в братской могиле у входа на аллею к памятнику Неизвестного матроса.
Он очень старался остаться в живых, чтоб в 69-ом году стать моим обожаемым дедом.
Деды были у многих. Но такого деда не было ни у кого. Он научил меня плавать и ездить на двухколесном велосипеде, различать где бизань, а где второй грот, кататься на роликах и делать планер из бумаги, любить книги про море и приключения и лазать по деревьям. Он рассказывал мне про Пиночета и Махатму Ганди. Учил меня украинским стихам и записывал вместе со мной в особый кондуит всех новых космонавтов. Умел рассказывать анекдоты правильно — с непроницаемым лицом. Умел видеть красивое в обыденном. Умел искренне, по-мальчишески удивляться. Умел разговаривать со мной, как с равным, несмотря на разницу в 60 лет. Самое главное-он научил меня любить. Не в смысле:»А сегодня,Витек,я буду учить тебя любить!». Каждым словом, каждым взглядом, историей, жестом,прикосновением,отношением,примером.Помню,как я заходил на кухню,а они с бабулей,как потревоженные голуби разлетались в разные стороны,смущаясь и краснея. Им тогда было за 70,а они целовались! И их пример до сих пор дает мне надежду и веру в Вечную Любовь.
Я вырос и попал служить на Краснознаменный Северный флот. К вящей гордости Виктора Андреевича.
А еще через год бабуля умерла. И деда как-то сразу сдулся,превратившись из крепкого офицера в отставке в стремительно дряхлеющего старика.
Вернувшись со службы,я зашел к нему в комнату и доложил:»Товарищ капитан первого ранга,старшина первой статьи Мартиросян прибыл в ваше распоряжение».Первый раз увидел его слезу.
Мне бы сидеть все время с ним,разговаривать,выспрашивать.Но молодость жестока и эгоистична, и я мотался по улицам жеребцом в поисках нехитрых приключений.Как-то я помог деду подойти к зеркалу и услышал фразу,произнесенную шепотом,только для моих ушей:»Прости меня,Витек,я же такой молодой внутри!Мне же 2! Только этого никто не замечает! Тело не слушается.Хорошо,что Лизуня меня таким не видит!»
Через месяц я уехал в Россию и поступил в университет.А еще через месяц деды не стало. Его отвезли к бабушке в Батуми и похоронили с воинскими почестями,гимном Советского Союза и салютом из автоматов.
Во время своих первых каникул я обнаружил его дневник,где он записывал что-то,скорее для памяти,чем делясь переживаниями.Две последние записи с перерывом в 2 месяца были:»Витюшка вернулся с флота» и совсем уже слабой рукой,сползающей вниз строчкой:»Витюшка поступил». На следующий день он потерял сознание.Уже навсегда.
Господи,как же мне было стыдно! И до сих пор стыдно! Как мне его не хватает! Как часто он мне снится!
Упокой,Господи,душу усопшего раба твоего Виктора!Прости ему все прегрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное!
Давайте любить тех,кто рядом!Сейчас!В эту минуту!Ведь даже через час может быть поздно!
